Куна
|
Слово "куна" допускает два толкования: куньи меха или шкурки, и деньги в современном смысле. Слово "куна" появляется в древнерусских памятниках с 11-го века. Особенно часто оно встречается в "Русской Правде", вместе с другими названиями денег: ногата, резана, векоша, веверица. О достоинстве куны до сих пор существуют различные мнения. Приверженцы теории кожаных денег, барон Шодуар и другие, думали, что кунами назывались шкурки куниц, имевшие в торговле некоторую определенную цену, так что 50 кун составляли гривну и назывались гривнами кун, в отличие от серебряной гривны. Другие исследователи русской старины доказывали, что куны были металлическими знаками ценности. Слово куна употребляется в древних памятниках с числовым показателем или без него. Без количественного показателя оно употреблялось во всех тех случаях, в каких теперь употребляется слово "деньги". Так, например, выражения "брать деньги, взимать плату" передавались словами "куны имати". Отсюда следует заключить, что куны были не только куньими шкурками, а деньгами вообще. В "Лаврентьевской Летописи" под 980 годом говорится, что варяги требовали, чтобы им дали дань по 2 гривны "с дыму" за их помощь, на что великий князь Владимир отвечал: "пождете, да вы куну соберут за месяц". Известно, что гривна была единицей веса — а так как вес начинает прилагаться к денежным расчетам только с тех пор, как металлические ценности становятся ходячими, то о мехах, как об орудии торгового оборота, едва ли может идти речь при выражении кун в гривнах. Кроме того, невероятно, чтобы норманны потребовали за свою помощь награды мехами. В половине 10 века они уже научились ценить благородные металлы, как самую выгодную добычу, и не могли не знать о богатстве русских этими металлами. Вероятнее всего, что гривны, упоминаемые в этом известии, были ничто иное, как слитки серебра, заменявшие собой деньги еще и в 15 и 16 столетиях. Договор Мстислава с Ригой и Готландом прямо уравнивает куну с пенязями: "а за гривну серебра, по (цифра) гривны коунами, или пенязи". Против предположения, что кунами назывались только меха, говорит еще известие летописи о том, что в 1424 году новгородцы ввели у себя лобцы, литовские гроши и немецкие артуги, а куны "отложиша": до начала 15 века меха не могли оставаться не только исключительной, но и преобладающей оборотной ценностью в Новгороде. Иногда кунами в одном и том же акте называются как рубли, так в ценности меховые. Имеется немало известий, что в старину в России и меха употреблялись, как деньги. Преимущественно беличьи меха (может быть сначала и горностаевые), иногда куньи, а также и овчинные шкуры. Употребляемые в смысле куны меха считались обыкновенно четыредесятками или сороками. В Святославовом уставе 1137 года церковная дань с разных погостов определяется "сорочками". Употребление счета мехами встречается преимущественно в частных сделках. Изображения пушных зверей часто встречаются на монетах Западной Европы в средние века. На русских монетах также нередки были эти изображения. Весьма вероятно, что эти изображения послужили основанием обычая называть именем меха металлические деньги. В некоторых памятниках древней русской письменности слова: «Куна», «кунное собрание», означая деньги вообще, относились исключительно к золоту и серебру. Подобно позднейшей деньге, металлическая куна есть денежная единица, часть гривны. В 1514 году великий князь Василий Иоаннович назначил цену куне (свадебной, мировой и вдовьей) в 6 грошей. Польский король Сигизмунд Второй за ту же куну назначил 20 грошей. В "Сборнике", находящемся в библиотеке Соловецкого монастыря находится счисление разных старинных русских монет на деньги и соотношение, какое они имели тогда в Новгороде: 1 куна показана здесь равной двум деньгам. |